Поделиться:

Первосвященник и Дева. Во Святом Святых иудейского храма

В составе Священной истории событие Введения Пресвятой Девы имеет значение как бы одной из дорожных вех на пути приближения Царства Христова. Знакомо вам это состояние, предшествующее какому-нибудь волнующему событию или встрече? Сперва телеграмма или телефонный звонок, ожидание назначенной даты, приготовления, разговоры, хлопоты... Затем извещение о точном времени и месте, выход навстречу, нетерпеливые, взволнованные взоры, угадывание очертаний вдали, приближение и, наконец, обретение долгожданного, кульминация торжества. Подобно этому и человечество готовится встретить своего Спасителя - веяние чуда, интуиция чего-то необычного и значительного впереди неуклонно нарастают. От Рождения дочери Марии у престарелых, бездетных Иоакима и Анны незримая нить ведет к посвящению Ее на служение Богу первосвященником храма и дальше - к моменту Благовещения и появлению на свет вифлеемского Младенца.

Именно это придает Введению такую значительность, побуждая Церковь отмечать его в ряду главнейших, двунадесятых торжеств. В Богослужебной практике цепь Богородичных дней выступает как отправная для построения всего литургического календаря. Праздник Рождества Пресвятой Богородицы (8/21 сентября) отмечается вскоре после начала индикта, нового церковного года. Наступивший за этим период длиною почти в три месяца отвечает Ее раннему детству, до Введения трехлетней девочкой в храм. Последующий же промежуток до Благовещения символически представляет телесное и духовное возрастание в достоинство Богоневесты, Избранного жилища славы Божией. Ежегодно Православная Церковь предлагает нам пройти данный путем, как бы воспроизведя в себе заново переход от томительного ветхозаветного ожидания к ликованию Евангелия. На Введение это приближение спасительных времен и сроков становится явственным: здесь начинают петь рождественские песнопения-ирмосы, первый и наиболее известный из которых: "Христос рождается - славите, Христос с небес - срящите, Христос на земли - возноситеся", - принадлежит св. Иоанну Дамаскину и составлен из Рождественского слова св. Григория Богослова.

В Писании нет прямых указаний на Введение. Образ Божией Матери вообще затенен и вполне осознанно: дабы для человеческого сознания, склонного к неумеренности, факт появления среди живущих Матери Бога не заслонил и не преуменьшил бы в значении Пришествие Самого Бога. Лишь по архангельскому глаголу и приветствию Елисавет мы догадываемся о величии Той, Которая во всех обстоятельствах брала на Себя "роль второго плана", и о том, сколь значительное место в Промысле о спасении мира отведено Богородичному участию. Большинство известий, касающихся земной жизни Пресвятой Девы, является апокрифическими и относится к устному преданию Церкви. Апокриф, называемый Протоевангелием Иакова, дает основное число свидетельств об этом. Из Протоевангелия Иакова мы узнаем о Рождестве Пресвятой Девы, Введении Ее в храм и, в значительной степени, о Благовещении. Протоевангелие Иакова не входит в состав канонического свода книг Нового Завета, не признается Боговдохновенным писанием, но традиционно пользуется авторитетом в Церкви как отражающее в себе некоторые важные свидетельства о времени, предшествующем Рождеству Христову.

По меньшей мере, с IV в. известно о традиции отмечать событие Введения как отдельный церковный праздник. На это указывает, в частности, св. Григорий Нисский; имеются также упоминания о постройке царицей Еленой соборной церкви в честь Введения во храм Пресвятой Богородицы. От VIII в. дошли проповеди на день Введения святителей Германа и Тарасия, патриархов Константинопольских. Замечательный образец Богословия праздника представляет беседа святителя Григория Паламы, в которой торжество обозначено более точно, "Введением Богородицы во Святое Святых", ибо именно со вхождением Ее за священную завесу Иерусалимского храма соединено главное существо события.

Для Паламы таково выражение воли Божией о восстановлении падшего Адама и о особое попечение Христа о Своей будущей Матери. "Христос Бог, - пишет святитель, - и прославляет Свою Матерь, как до рождения, так и по рождении". Интересно также, что история ветхозаветной праведности у него целиком сведена к рождению и воспитанию в совершенной чистоте Пресвятой Девы Марии, а Сиф, Енос, царь Давид и другие избираются Богом так сказать "в обратном порядке" - ради своего будущего родства с Богоматерью. "Обратите внимание и на то, откуда началось это избрание. Из сынов Адамовых был избран Богом чудный Сиф... из которого Дева должна была родиться и воззвать земнородных к небесному усыновлению. Начиная от самых сыновей Адамовых и проходя через все поколения времен, избрание будущей Матери Божией по предведению Божию доходит до царя и пророка Давида и преемников его царства и рода. Когда же наступило время избрания, то из дома и отечества Давидова были избраны Богом Иоаким и Анна, которые, хотя были бездетны, но по своей добродетельной жизни и добрым нравам были лучше всех, происходивших из колена Давидова".

Близко к этому стоит и толкование митрополита Филарета (Дроздова). Святитель считает, что "по-видимому частное происшествие" - введение во храм и посвящение Богу трехлетней девы - становится предметом всеобщего торжества Церкви, поскольку являет собой "некий начаток Ее обручения Святому Духу" и "первый залог обручения всего человечества Божеству". Тайна эта еще сокрыта "подобно как цвет в своем семени" и раскроется несколько позже, в пришествии Божественного Мессии. По этой причине для митр. Филарета важнее всего глубинный, мистический смысл Введения, а не его внешняя сторона.

На этом моменте, кстати сказать, возникают и некоторые разночтения: считать ли вхождение Девы во Святое Святых Иерусалимского храма достоверным событием истории или только метафорой, символом ее близости к Божеству и теснейшего Богообщения? Григорий Палама склонен целиком следовать преданию. Его абсолютные трепет и преклонение перед именем Матери Божией исключают сомнения в том, чтобы Ей, пускай даже трехлетнему ребенку, составили препятствие шестнадцать высоких ступеней, ведущих в алтарь, возможность пройти за завесу и даже не один раз, а оставаясь там на протяжении нескольких лет и будучи питаемой Божественной пищей из руки ангела. Другие проповедники и экзегеты на сей счет высказываются более осторожно. Блаженный Иероним говорит: "Если бы кто спросил меня, как проводила время юности Пресвятая Дева, я ответил бы: то известно Самому Богу и Архангелу Гавриилу, неотступному хранителю Ее". И тот же свт. Филарет предпочитают из апокрифического рассказа извлекать главное - факт пребывания в алтаре - умалчивая об остальных подробностях и сосредотачиваясь на символических и нравственных комментариях.

В работах же некоторых современных авторов можно увидеть уже прямые сомнения в том, что иудейское представление о благочестии и строжайшая дисциплина ритуала могли допустить появление во Святом Святых кого-нибудь, кроме первосвященника, да и то входящего по уставу один раз в год с кровью кропления. Наглядный пример подобного "историко-реалистического" подхода дают размышления митр. Антония Сурожского: "Есть праздники, которые говорят нам о каком-то внутреннем событии, историческая обстановка которых не ясна. Таков праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы. Чтобы исторически, в древнем Иерусалиме, действительно случилось то событие, которое описывается в Богослужебной песне - едва ли возможно. Но оно сообщает нам нечто более значительное, более важное о Божией Матери, нежели физическое Ее вступление во Святая Святых, которое запрещено и Первосвященнику... Она действительно вступила во Святая Святых - не в вещественное Святая Святых храма, а в ту глубину Богообщения, которую исторически Храм собой изображал. Вот о чем говорит нам праздник".

На взгляд проповедника, в празднике Введения наш современник в соответствии с общей человеческой психологией должен усматривать скорее некий внутренний рубеж в становлении Девы Марии - "день, когда Пресвятая Дева достигает той ранней зрелости (!), которая делает способным ребенка лично переживать, лично воспринимать и отзываться на таинственное прикосновение благодати".

Заключение спорное, особенно если учесть, что свт. Григорий по данному поводу указывает на прямо противоположное, а именно: "Она (Дева Мария), невзирая на малый возраст, была полна Божественных дарований и более других понимала, что совершается над Ней, и всеми Своими качествами являла, что не вводят Ее в храм, но что Она Сама по собственному побуждению приходит на служение Богу, как бы на самородных крыльях стремясь к священной и Божественной любви, будучи убеждена, что введение Ее в храм - во Святое святых и пребывание в нем есть желанная для Нее вещь. Поэтому-то и первосвященник, увидев, что на Отроковице паче всех пребывает Божественная благодать, пожелал вселить Ее во Святое святых и убедил всех охотно согласиться с этим".

А вот еще мысль, принадлежащая св. Григорию Богослову: "Тот, Кто ныне незримо пребывает в Иерусалимском храме и Кому посвящается трехлетняя Дева Мария, Тот же Самый уже созерцает Ее Своей Матерью по человеческому естеству, а Себя Самого - Ее Сыном. Пройдет еще несколько времени, и Невидимый станет видимым, Неописанный - описуемым, Неосязаемый - осязаемым, Безплотный воплотится, Творец всего восприимет в Свое Лицо тварное естество".

Интересно также и то, что говорят о Введении и о весьма юной Пресвятой Богородице Богослужебные тексты: "Трилетствующая телом и многолетствующая духом, ширшая Небес и Горних сил превышшая, да восхвалится песньми Богоневестная" (5-й тропарь 3-ей песни канона). И: "Днесь Боговместимый храм, Богородица, в храм Господень приводится" (2-я стихира на литии, глас 4-й).

Итак, несомненно, что Пречистая Дева, следуя человеческому естеству, проходила все обычные ступени взросления и роста. Однако, глубина Богообщения и мера избранничества едва ли менялись от этого. Матерью Божией Она появилась на свет, и наименование "Пресвятой" сохранялось за Ней во все дни, а не только с момента "обретения личностного самосознания". Напротив, наблюдать необычайное духовное призвание в ребенке было еще удивительней, почему внимание акцентируется конкретно - на встрече с первосвященником храма и преклонении последнего перед Ней, а не на отвлеченном психологическом "рубеже трехлетия".

Захария (это был он, родитель Иоанна Предтечи) приходит в трепет, сознавая, что видит перед собой Мать будущего Мессии и существо, от начала и до конца совершенное и святое. Введение во Святая Святых иудейского храма по данной причине становится совсем не наградой или одолжением, но самым естественным, что только можно себе представить, - помещением Святыни, Одушевленного Ковчега, на место, по праву ему принадлежащее. Больше того, приглашение Матери Божией в алтарь становится как бы необходимым оправданием для существования Второго храма. Ведь первоначальный Соломонов храм разрушен вавилонянами, скиния его разорена, Ковчег Завета канул в безвестность, а последние чудесные явления славы Божией, по свидетельству иудейского историка Иосифа Флавия, прекратились, по крайней мере, за два столетия перед тем.

Отстроенное же после вавилонского пленения святилище скорее изображало "жилище Всевышнего", нежели на самом деле было таковым. Из жертв и молитвенных предстояний улетучилась Тайна, почему и служение здесь оставалось формальностью. Священник Захария не делает по существу ничего, как только стремится вернуть храму его душу и сердце, восстановить исчезнувшие честь и величие. Наоборот, странно, если бы он, будучи человеком живого благочестия и веры, не сделал этого, а решился повторно расстаться с Сокровищем славы Божией, отпустить восвояси, в мир. Яко одушевленному Божию кивоту, да никакоже коснется рука скверных, - говорит праздничное песнопение. Кондак же вполне однозначно утверждает: Богородица входит в храм, совводяще благодать Божию за Собою.

Нахождение Пречистого храма Спасова, многоценного чертога и Девы во Святом Святых при таких обстоятельствах как раз и могло безпрепятственно продолжаться во все время Захарииной чреды, в которую он продолжал служить первосвященником, и запрещение кому бы то ни было проникать за завесу сохраняло неприкосновенным Ее покой. Ясно, что подобный порядок сам по себе мог быть установлен с древности в предуведении Введения, и это к нему относятся пророчества Псалтири царя Давида, из 44-й главы:

Слыши, дщерь, и смотри, и приклони ухо твое, и забудь народ
твой и дом отца твоего.
И возжелает Царь красоты твоей; ибо Он Господь твой, и ты
поклонись Ему.
И дочь Тира с дарами, и богатейшие из народа будут умолять
лице Твое.
Вся слава дщери Царя внутри; одежда ее шита золотом;
в испещренной одежде ведется она к Царю; за нею ведутся к
Тебе девы, подруги ее,
приводятся с весельем и ликованьем, входят в чертог Царя.
Вместо отцов Твоих, будут сыновья Твои; Ты поставишь их
князьями по всей земле.
Сделаю имя Твое памятным в род и род; посему народы будут
славить Тебя во веки и веки.

Введением Захария заслужил милость от Господа и родил сына Иоанна, большего из рожденных женами (Мф. 11, 11). Введение также, по всей видимости, дало повод к убийству его иудеями между храмом и жертвенником - к деянию, совершенному с особым цинизмом, прямо за Богослужением. Причиной этого наверняка мог стать не какой-то иной проступок священника, как только раскрывшееся и ужасное в глазах ветхозаветных законников "преступление" против храма.

Звучащие из уст Христовых слова: Се, оставляется вам дом ваш пуст; да придет на вас вся кровь праведная, пролитая на земле, от крови Авеля праведного до крови Захарии, сына Варахиина (Мф. 23, 38, 35), - становятся по этой причине грозным порицанием иудейству и предсказанием идущих на храм и Иерусалим бедствий. Святое Святых евреев упраздняется, завеса в храме раздирается надвое, сверху донизу (Мк. 15, 38). Таков плачевный итог фарисейского, формального благочестия, силы отрекшегося, - предупреждение, которое имеет отношение в том числе к христианам и напоминает о драгоценной святыне новозаветного Богообщения, без которой святое святых души оказывается опустошено и идет к неминуемому разорению.

Андрей Брониславович Рогозянский

Добавить в блог